Работа педиатром благополучно подошла к концу и Иллериани направилась в частную клинику Старка. Работать тут было гораздо интереснее,  частенько попадались совершенно необычные случаи.  Иллериани предвкушала спокойное, мирное дежурство. Особенно ее радовал тот момент, что Темного в клинике не наблюдалось и даже не предвиделось. Не то что бы она его боялась, просто испытывала к нему некоторую неприязнь.
  Здешние сотрудники хорошо относились к девушке, но хотя  Иллериани довольно легко общалась с ними, в свой круг друзей она пока никого не подпустила. Однако выпить вместе чашечку кофе, послушать последние новости и рассказать что-нибудь интересное ей это совершенно не мешало.  Иллериани уже подумывала подремать полчасика в ординаторской, пока все тихо, как появилась Джесика...
  Пострадавших было много, коридоры клиники быстро заполнялись ранеными и снующими между ними врачами, половину из которых выдернули на работу посреди выходного.  Иллериани сбилась с ног, помогая то одному больному, то другому. К счастью совсем уж критичных случаев было не много и ими занимались другие. Взгляд туаты остановился на маленьком волчонке со сломанной рукой. Подросток испуганно забился в угол, настороженно зыркая вокруг.
  - Эй, ты что тут прячешься? - Девушка наклонилась к ребенку. Тот испуганно глянул на нее, словно уже прикидывая, в какую сторону ему бежать.  Иллериани умела обращаться с детьми и смогла бы довольно быстро уговорить волчонка, но нелегкая занесла в эту часть коридора Темного с каким-то мужчиной на руках. Подросток тут же испарился за дверями.
  Выполняя указания Темного девушка сохраняла внешнюю невозмутимость, не давая неприязни, даже отвращению, пробиться наружу. Осколки с тихим звоном падали в чашку.  Иллериани как можно осторожнее извлекала их один за другим, не отвлекаясь на разговор Темного с кем-то, заглянувшим в дверь. Девушка даже не смотрела в ту сторону, полностью сосредоточенная на своей работе.
  - Как достанешь последний осколок, вколи ему это. - На стол лег шприц.
  Предупреждение Темного девушка выслушала с таким же невозмутимым лицом, но внутри вся похолодела. Если бы она знала, какие будут последствия от совокупности разных видов целительства, то давно бы уже попыталась помочь мужчине своим способом. Однако в свете последних слов дракона  Иллериани на всякий случай сосредоточилась, что бы иметь возможность попытать на больном свои силы.
  Наконец в чашку упал последний осколок. Девушка тут же ввела пациенту содержимое шприца, напряженно ожидая результата, готовая в любой момент пустить в ход свои силы или очень быстро бежать из кабинета, что бы не стать жертвой Темного.

Работа требовала ювелирной точности, да и присутствие дракона не добавляло туате спокойствия. Иллериани внимательно всматривалась в лицо больного, пытаясь понять, подействовало содержимое шприца и магия Темного или нет. Время словно в насмешку тянулось так медленно, ржавой пилой проезжаясь по натянутым, как струна, нервам. Иногда девушке казалось, что очередной редкий, прерывистый вздох пациента станет последним. Однако больной упрямо цеплялся за жизнь и, похоже, не собирался в спешном порядке покидать этот свет. Значит расправа Темного ей пока не грозит. Девушка украдкой перевела дух, позволив себе слегка расслабиться. Ощущение было такое, словно ее засунули в стиральную машину и прокрутили на высоких оборотах. Вроде такие простые действия, а выжало почище многокилометровой пробежки. К тому же картину изрядно портил тот факт, что на этом рабочий день явно не заканчивался и в клинике еще кипит работа с пострадавшими в аварии. И если тут ее помощь уже не нужна, то кому-то она может быть просто необходима. Вежливо склонив голову на слова дракона туата поспешила покинуть кабинет, избавившись от тягостного ей общества. Не успела девушка выйти в коридор, как на встречу ей выскочила запыхавшаяся медсестра.
  - Господи, это же просто кошмар какой-то! Сестра, прошу, скорее! Нет, ну что за дети пошли? Там ребенок, мальчик… Никак не хочет… чтобы мы ему… помогли! Бегает, как сумасшедший!
  Краем уха слушая объяснения женщины, Иллериани разглядела волчонка, явно не желавшего даваться в руки врачей. «Кто ж так с детьми обращается?» Возмутилась про себя туата, подавляя легкое чувство безотчетного раздражения и быстрым шагом направляясь в коридор. «Чем же они его так напугали, что он даже про боль в руке забыл? Не иначе, как наклонилась к нему добрая тетенька с огромным шприцем в одной руке и клизмой в другой... Кошмар, что за бред в голову лезет...» Туата потрясла головой, отгоняя идиотскую, но от того еще более навязчивую картинку. Девушка не сомневалась, что сможет успокоить ребенка, уговорить на лечение, но дойти до него не успела. Метавшийся среди персонала волчонок ловко увернулся от протянутых рук и шустро скрылся за дверями главного входа. Иллериани побежала за ним, поймав себя на мысли, что не мешало бы прихватить шприц с седативным на случай, если волчонок уже дошел до того состояния, когда больной от шока и страха ничего не соображает и не слышит. Договориться с кем-либо в таком состоянии было очень непросто, а туате совсем не хотелось гоняться за пациентом по всей округе. Кроме того, больному может стать еще хуже, а она была несколько не в настроении и не в состоянии, для вечерних пробежек.
  Выскочив на улицу, девушка огляделась, стараясь определить, куда именно побежал ребенок.

Отредактировано Иллериани Фарийдан (2012-11-10 21:35:54)

Иллериани замерла, оглядываясь. В больнице еще была какая-то видимость порядка, но тут царил хаос. А мигалки скорых только добавляли картине апокалиптичности. Клиника уже была переполнена, но народ все еще подвозили. Конечно не все из них были умирающими, но даже небольшая травма требовала обработки. Вот только первыми на очередь были самые тяжелые, и не все пациенты могли понять, что не они являются центром вселенной, вокруг которого все должны плясать, подчас очень громко возмущаясь по поводу ожидания. Весь этот людской водоворот бурлил возле дверей клиники, кричал, стонал, истекал кровью. Мальчонка  бесследно растворился в этом бушующем море, словно его и не было.  Туата зажмурилась, собираясь с мыслями. Такого аврала в ее жизни еще не случалось. Вокруг было столько боли и страданий, что девушке захотелось малодушно зажать уши руками и самой спрятаться в какой-нибудь уголок, что бы ничего этого не видеть и не слышать. Иллериани потрясла головой, преодолевая минутную слабость, несколько раз глубоко вдохнула пахнущий кровью и лекарствам воздух и нацепила на лицо привычное, невозмутимое выражение. Кто-то когда-то ей сказал, что ничто так не пугает пациента, как паника на лице врача. Врач должен быть для больного воплощением спокойствия, этаким утешением, что все будет хорошо, оторванную руку пришьют, разбитую голову соберут по частям и отпустят здоровым домой. Даже если это не правда нельзя давать знать об этом окружающим, пугать их неуверенностью в глазах или движениях. Не удивительно, что само слово «врач» очень походило на «врать». Ну как не соврать умирающему больному, в надежде протягивающему к тебе руки, не сказать, что все, разумеется, будет хорошо, даже если видишь, как смерть уже стоит у него в изголовье?
  Все это пронеслось в голове Иллериани. Нельзя показывать свою слабость. Девушка решительно пошла вперед, расспрашивая сотрудников, не видели ли они ребенка со сломанной рукой. Но все были слишком заняты своими пациентами, не особо обращая внимания на бегающих мальчишек, исходя из простой логики, что раз так шустро носится, значит его жизни в ближайшие пару минут ничего не угрожает, в отличие от только что приехавшего больного, у которого уже несколько раз останавливалось сердце.
  Девушка снова и снова оббегала взглядом улицу, разыскивая волчонка взглядом. Кто-то хватал ее за руки, за одежду, умолял о помощи. Туата вежливо сообщала, что помощь обязательно придет, что надо только чуть-чуть подождать, и шла дальше. Тут ее взгляд зацепился за нырнувшего под пожарную лестницу мальчишку, но разглядеть, тот это или нет, Иллериани не успела. Девушка на секунду замешкалась. Вокруг было столько больных, врачей на всех просто не хватало. Вздохнув, Иллериани решила остаться там, где в ее помощи нуждались больше. К тому же, посидев немного под лестницей волчонок мог успокоиться и с ним легче будет договориться, однако последнюю мысль туата отмела как недостойную. Поймав пробегавшую мимо медсестру, Иллериани указала ей на лестницу.
  - Загляни туда, там кажется мальчишка со сломанной рукой сидит, боится вылезать. Попробуй его аккуратненько уговорить, но если не получится, вколи успокоительного. Только постарайся не пугать, там и так, похоже, истерика...
  Отпустив медсестру, Туата развернулась, выискивая взглядом кому больше других нужна ее помощь.

Отложив на время проблему с волчонком, Иллериани повернулась к остальным пострадавшим.
  - Доктор, помогите, пожалуйста, моему мужу. - Какая-то женщина, с ссадиной на плече тут же подбежала к туате, указывая на супруга. У мужчины была разбита голова, но состояние не казалось критическим, и как бы не жестоко это звучало, он мог и подождать. Но девушка все же подошла ближе, что бы убедиться, что его жизни ничего не угрожает.
  - Эй, хватит бегать туда-сюда, скорее, в операционную! - Позвал Иллериани один из хирургов. Девушка успокаивающе кивнула мужчине и его жене, уже привычно сказав, что им обязательно окажут помощь, надо только чуть-чуть подождать и побежала в операционную. Кто-то кричал, кто-то громко ругался, что к нему никто не подошел. На все мольбы, типа «Доктор, спасите, я помираю!» девушка однообразно твердила, что все будет, надо только набраться терпения, поспешив скрыться за дверьми клиники. Тут порядку было побольше, по крайней мере яркий свет скрадывал ощущение хаоса. Но пациенты были по всюду и чистенькая, ухоженная клиника сейчас больше походила на один из филиалов ада, с истязаемыми грешниками и соответствующим декором. Повсюду была кровь, какие-то обрывки бинтов, одежды. Частокол капельниц, каталки, заполненный скамейки, да и просто сидящие возле стен прямо на полу пациенты, меняли привычные коридоры до не узнавания. Иллериани несколько раз повторила про себя, что все пройдет и этот аврал тоже когда-то кончится. Паники, как тогда на крыльце уже не было, ей удалось взять себя в руки, и натянуть на лицо привычную невозмутимую маску, словно не было вокруг этих криков, крови, страданий. Обычный рабочий день.
  В операционной девушка спокойно натянула на руки свежие перчатки, надела маску, халат и подошла к больному. Туата без губительной в таких делах суеты выполняла указания хирурга. И хотя со стороны она казалась воплощением хладнокровия и спокойствия, больше всего ей сейчас хотелось оказаться дома, в тишине и покое. Забраться под душ и долго-долго отмокать под ним, забывая этот кошмарный день и все его ужасы. К сожалению конца пострадавшим пока не предвиделось, так что Иллериани с усилием отогнала неисполнимые сейчас мечты, полностью сосредоточившись на деле. Обеспечить больному анестезию и следить за его жизненными показателями.

Иллериани наблюдала за работой хирурга. одним глазом поглядывая на показатели пациента. Вряд ли все было так уж безнадежно. Если бы шансов не было, больной не лежал бы на операционном столе. Не всегда понятный людям ужас медицины — очередность на оказание помощи. Сначала лечат тех, кого еще можно спасти,а потом уже пытаются помочь остальным. Если еще есть кому помогать. Жестоко, но эффективно.
  Время словно перестало существовать, или стало чем-то незначительным. В операционной повисла давящая тишина, разбавляемая лишь негромкими, сухими фразами, относящимся исключительно к рабочему процессу. Размеренное пиканье приборов только подчеркивало эту тишину, но оно же и успокаивало. Пока звук мерный и постоянный — все нормально, но если они начнут надрывно частить — время бить тревогу. Если бы это была обычная операция, вроде аппендицита, можно было бы оставить медсестру смотреть за приборами и пойти пить кофе, но обычный рабочий день казался чем-то невозможным и нереально далеким. Мысли о душе и ужине снова замаячили на краю сознания недосягаемыми миражами. Туата резко тряхнула головой, разгоняя все лишнее. «Совсем замечталась» Недовольно подумала девушка, внутренне подбираясь.
  - Интересно, с какого такого праздника вообще начались эти толчки? - Спросил хирург, несколько разгоняя напряженную атмосферу в операционной. Голос у мужчины был спокойным, словно они тут не человека спасали, а раскладывали пасьянсы.
  Туата мимолетно представила разошедшуюся тусовку, раскачавшую своими гуляньями мост и еле заметно усмехнулась своим мысям.
  - Ну, я бы не сказала, что мы живем на линии разлома. Да и землетрясение такой силы затронуло бы весь город, а у нас даже люстры не зашатались. Тут что-то очень странное и, смею надеяться, это была разовая акция. - Иллериани снова пробежалась глазами по приборам жизнеобеспечения, проверяя, не намеревается ли пациент трагично испустить дух.

Работа шла полным ходом. Пару раз пациент пытался отдать богу душу, что вносило в спокойное течение операции некоторое разнообразное оживление. Сыпались указания хирургов, вводились необходимые препараты, менялись инструменты, суетились вокруг медсестры. Иллериани эти волнения пока не затрагивали. По ее части все было нормально. Пациент надежно находился под наркозом и просыпаться не пытался, а капельницу с указанным хирургом препаратом ставят медсестры. Пациент оказался на диво живучим, да и хирург ему попался под стать, так что помереть больному вряд ли грозило, как бы не тяжело было его состояние. Самая трудная часть операции подошла к концу, остались мелочи, и хотя больной был еще довольно плох, туата с уверенностью могла сказать, что человек скорее всего выживет. Тот, кто так упорно цепляется за жизнь просто не позволит себе умереть после успешной операции. Иллериани уже видела подобных больных, которых привозят почти что мертвыми, собирают буквально из собственных останков, а через какое-то время они бодро смываются из больницы на своих двоих.
  Жаль было, что это был далеко не последний пациент на сегодня, но туата твердо решила взять себе дозволенный в этом аврале пятнадцатиминутный перерыв, что бы хоть чуточку передохнуть и привести себя в божий вид. Браться в таком состоянии за следующего пациента она бы просто не рискнула.
  Внезапно открывшаяся дверь в палату заставила ее спокойно оглянуться, медсесты периодически шныряли туда-сюда по делам. Реальность же заставила ее ужаснуться. Обычный мужчина лет сорока на вид, с шрамом на щеке и в уличной одежде! Цепкий взгляд оббегал всех в операционной, словно выискивая кого-то.
Туата поверить не могла, что сюда пропустили постороннего. Понятное дело, в клинике сейчас полный бедлам, но не до такой же степени! В подтверждение ее мыслей к мужчине подбежал санитар и попытался вывести его из операционной, но неизвестный ловко откинул его в сторону.
- Вы с ума сошли! - Пришла в себя туата, решительно выходя на встречу мужчине и перегораживая ему путь. - Это операционная! Тут же все стерильно! А вы лезете сюда в грязных ботинках и одежде! Вы же можете убить этого больного! Если вам так уж нужна помощь — выйдите в коридор, тут вам ее точно не смогут оказать.
  Когда мужчина выхватил из-за спины пистолет, Иллериани скорее удивилась, чем испугалась. Первой мыслью было, что он может убить с таким трудом вытащенного с того света больного. Что убить могут и ее туата как-то не подумала. Тем более что на безумца мужчина не походил, и точно знал, что делал. Иллериани была уверена, что сюда этот человек явился не про ее душу. Обведя пистолетом всех присутствующих, он вдруг подскочил к неосторожно вышедшей вперед девушке и приставил к ней оружие.
  - Вы пойдете со мной! - Голос у мужчины был неприятным, резким и каким-то безэмоциональным..
  Спорить с человеком, чьи слова подкреплены весомым доводом вроде пистолета было несколько неразумно. Тем более страха все еще не было, только огромное удивление, на кой она ему понадобилась. Скорей всего ему нужен кто-то другой из присутствующих, а она просто была ближе всех. удобно подходя на роль рычага давления. Даже интересно, кто это ему так понадобился, что он ищет его с оружием в руках. Но выяснение этого животрепещущего вопроса Иллериани решила отложить на потом. Девушка не пыталась вырываться, или отбиваться, без труда сохраняя спокойное выражение лица. Частично ее хладнокровие объяснялось уверенностью, что откинутый в коридор санитар вызовет дюжих охранников на помощь. Надо только дождаться их прихода.

Все в операционной замерли, глядя на вооруженного мужчину. Тот тем временем потребовал, что бы хирург и туата пошли с ним. Иллериани было очень интересно узнать куда, но спрашивать она пока не рискнула. Происходившее все сильнее напоминало ей даже не кошмар, абсурдный сон, в котором мало что осталось от реальности. Казалось еще чуть-чуть и из всех щелей посыплются розовые танцующие слоники. Туата все сильнее сомневалась во вменяемости неизвестного. Заявиться в клинику с оружием с целью захвата хирурга и даже не полного врача — стажера! Зачем?! Конкретно Иллериани была уверена, что видит этого мужчину впервые в жизни, так что личный мотив для этого поступка как бы отсутствовал. Может быть ему зачем-то понадобился хирург, по прихватывать ради этого еще и стажера — слишком сложно и бессмысленно. Может быть ему срочно нужен врач (Иллериани тут же подумала, что врач этому человеку однозначно нужен — психиатр) и он решил добиться медицинского обслуживания с оружием в руках.
  К тому же высказанное требование бросить больного и пойти неизвестно куда просто возмутило девушку. Если без нее тут уже вполне обойдутся, то без хирурга шансы больного резко упадут. Пациента с таким трудом вытащили с того света, а тут вваливается какой-то идиот и начинает размахивать во все стороны оружием, вещая что-то о том, что бросить почти спасенного больного — плевое дело, мол уже стольких бросили. Позиция врачей на очередность оказания помощи была этому мужчине явно чужда. Зачем тратить время на заведомо безнадежный случай, если можно потратить его на реальное спасение другого.
  Похоже, время мужчине было дорого. Да и шум в коридоре заставил его торопиться. Махнув рукой на врача мужчина пробормотал, что для начала ему хватит и девушки. Так и подмывало спросить, для чего, но асоциальный элемент перехватил туату за плечи, пользуясь ей как живым щитом и решительно направился к выходу из больницы. Прибежавшая охрана была вынуждена бросить оружие и отойти от мужчины, угрожавшего, что в случае неповиновения он убьет девушку.
  Чувствовать похитителя так близко от себя было чертовски неприятно, тем более что туата просто не переносила неразрешенные прикосновения. Девушку просто передергивало от отвращения и просто невыносимо хотелось скинуть держащую ее руку, если бы не  оружие, давно бы попыталась ее сбросить. Кроме того гордость не позволяла спустить с рук столь наглое обращение и изображать послушную овцу, покорно идущую на убой. Но пока что Иллериани шла, куда ее подталкивал мужчина, от души надеясь, что кто-нибудь догадается подкрасться к злодею со спины и огреть его по затылку чем-нибудь очень тяжелым. Сама она сосредоточенно ждала момента, когда мужчина хоть чуть-чуть отвлечется или отведет в сторону оружие и можно будет попытаться освободиться. Тем более что она хорошо представляла, куда можно ударить что бы вывести его из строя или хотя бы дезориентировать.

Раздражение силилось с каждой секундой. Это был скорее даже непривычный для туаты гнев, почти ненависть. Иллериани еще ни на кого в жизни так сильно не злилась. Девушка ну очень не любила, когда ею пытались командовать или лишали свободы выбора. Мужчина тащил ее за собой к выходу. Охранники маячили где-то позади, не решаясь не подойти, не сделать что либо еще, но глаз с нарушителя спокойствия не спускали, вот только туате от этого было не легче. Пройдя через двери похититель направился к одной из машин, после чего практически запихнул девушку внутрь скорой. Иллериани встряхнулась, пытаясь избавиться от омерзительного чувства чужих рук, она уже практически кипела он негодования. При чем так сильно, что даже вид больного ребенка не слишком ее успокоил, почему-то наоборот, разозлив еще больше. Злость прибавила ей какой-то безрассудной храбрости.
  - Вы идиот! - Туата бросила на мужчину просто ледяной взгляд, полный безграничного презрения и злости. - Если уж хотите, что бы я ей помогла — уберите оружие и заткнитесь! Не висите над душой а то у меня, может, руки от страха дрожат.
   Иллериани сознательно действовала на нервы мужчине, прекрасно понимая, что у него, по сути, не осталось иного выхода, кроме как доверить ей жизнь ребенка и выполнить ее требования. В том, что эта девочка была ему дорога она ни секунды не сомневалась, как и в том, что теперь-то похититель ей ничего не сделает, если не является совсем уж неизлечимым придурком. Бить врача, который сейчас будет лечить дорогого тебе человека — верх глупости, это может сказаться на качестве лечения. Убивать ее — просто клинический идиотизм, ибо тогда ничто не остановит нацелившихся на него охранников и поймать другого врача мужчина уже не сможет. Тем более что тут счет идет уже на минуты.
   Если бы совесть и честь позволили, девушка бы основательно потянула бы из похитителя нервы, не прикасаясь к ребенку. Но какую бы ненависть она не испытывала к этому человеку, бросить девочку в таком состоянии она просто не могла, и все же кинула на нее несколько взглядов, определяя приблизительную степень повреждений.
  - Вы чуть не убили этого ребенка! - Рявкнула таута, поворачиваясь к девочке и разыскивая в машине новые перчатки. - Вместо того, что бы как идиот размахивать тут оружием и сыпать угрозами вы могли бы просто попросить о помощи и я бы с радостью вам ее оказала. Для чего нужен был весь этот цирк? Вы только теряли ее и мое время.
   Не прекращая высказывать свое возмущение, только уже гораздо тише и реже, туата деловито осматривала ребенка, прикидывая, что надо сделать. Можно ли обойтись простым лечением, или придется применять свои способности.
   - И какого лешего вы тащили меня к ней? Здесь практически ничего нет, кроме экстренных наборов, и тех минимум! Все лекарства, все оборудование в клинике! Гораздо лучше было бы принести ее туда! Если боялись ее трогать, то она на каталке лежит! Расправили подставку с колесами и катите куда надо!

Девочке было не так плохо, как можно было ожидать по поведению ее отца. «Чертов эгоист!» Раздраженно косилась на мужчину туата, осматривая ребенка. «Я-то думала, она тут помирает. Но судя по ее виду она вполне могла подождать до конца операции и тогда пациент не подвергался бы риску заражения.»
   Травмы головы особой не было, но судя по потере сознания имело место небольшое сотрясение. Пройдет. Однако Иллериани мстительно не сказала отцу девочки эту радостную весть.
   - Если вы думаете, что меня волнует ваше времяпровождение, то вы глубоко заблуждаетесь. - Холодно отрезала туата. Про себя прикидывая, что далеко этому субъекту уйти не удастся и за сегодняшние фокусы он вполне может попасть в тюрьму. И эта мысль грела ей душу. Размахивал оружием, захватил заложника... Вполне тянет на какое-нибудь наказание. Будь девушка кем-то другим, она бы могла прикрыться от выстрела ребенком и взять в заложники уже отца, благо кое-что, похожее на нож в машине имелось. Спрятаться за девочкой, пока похититель отвлекся на охрану и приставив к горлу скальпель можно диктовать свои условия. Но в такой ситуации больше всех пострадал бы несчастный ребенок и какой бы сильной не была ненависть туаты к мужчине, поступить так с девочкой она не могла.
   По-этому мужчину она попросту с царской гордостью игнорировала, как будто его тут вообще не было, или он был в качестве предмета мебели. Сосредоточив свое внимание на девочке, Иллериани тихонько задавала ей вопросы, уточняя где и как болит. Проверив общее состояние ребенка девушка занялась ее ногой. Похоже, что там был перелом. На вид было трудно сказать, а девочка только жаловалась на боль, что никак не проясняло картину.
  - Нужен рентген. - С плохо скрываемым злорадством сказала туата, глядя на мужчину. - Или вы думаете, что я могу на ощупь определить, что там? Есть ли осколки и как они расположены. Если есть смещение, придется делать операцию, собирать кость и крепить ее. Накладывать гипс как есть, в надежде, что там и так все зарастет, просто преступно. Кстати, а в операционную вы тоже с пистолетом ввалитесь? Я понимаю, что вам плевать на других и на то, что они могут от вас пострадать. А на вашу дочь?
   Туата изо всех сил старалась, что бы ее крайне негативное отношение к мужчине не сказалось на ребенке, стараясь не причинять ей лишний раз боль. Но в тоже время ей было крайне интересно, как поведет себя в этой ситуации отец девоки и что он будет делать, если его повяжут. Туата не сомневалась, что если не охрана, то кто-нибудь из присутствующих в операционной при явлении похитителя всяко бы заявил в полицию, что у них тут какой-то идиот с пистолетом наперевес носится и хватает сотрудников.